– В некоторых евангельских церквах бытует мнение, что планирование семьи однозначно является грехом. Сколько Бог дает детей, столько их и должно быть. Можно по-разному к этому относиться. Как Вы думаете, допустимо ли в христианстве планирование семьи?

– У нас церковь отказалась от самого термина «планирование семьи». В социальной концепции РПЦ записано, что супруги несут ответственность за рождение и воспитание детей. Такое явление называется реализацией принципа ответственности. Можно сказать, что вообще духовность и ответственность идут бок о бок. И поэтому сказать, что Бог Сам решит, сколько нужно детей, – подобно доводу Адама, который сказал Богу, что вообще-то ему Ева дала плод, а Еву дал ему Бог. Происходит некий перевод стрелок на Бога. Он дает тебе этот дар, и ты должен ответственно с этим даром обращаться. Поэтому, несмотря на то, что у нас в церкви существует небольшая и неосновная часть людей, которая считает, что Бог Cам знает, сколько, кому и как дать детей, все-таки официальная точка зрения РПЦ такова: человек должен самостоятельно реализовывать принцип ответственности. Задача церкви в данном случае – сломать бытовой стереотип о том, что дети – это обуза, что это угроза обеспеченному состоянию, и дать понять, что дети – это радость, что дети – это подарок Божий. Задача церкви – проповедовать именно такое отношение к детям, а не запрещать реализовывать чувство ответственности.

– Можно ли рассматривать контрацепцию как способ реализации чувства ответственности? И какие, на Ваш взгляд, виды контрацепции допустимы с точки зрения христианской этики?

– Никакие средства контрацепции не считаются допустимыми. Особенно выделены как недопустимые все посткоитальные средства, которые являются абортивными и однозначно приравниваются к аборту. Отрицательное отношение к так называемым оральным контрацептивам, то есть к таблеткам. Их никак нельзя назвать лекарственным препаратом, ибо способность женщины забеременеть является признаком ее здоровья. Борьба с этой способностью – нанесение вреда здоровью. Опыт показывает, что вред от таблеток просто несоизмерим с тем, что они дают. Негативное отношение и к ВМС (внутриматочным спиралям), хотя их вред может быть и меньше, но по сути это то же самое. Приведение женщины к неспособности забеременеть, вызывая у нее болезненное состояние организма, говорит о том, что это средство вредоносное. Хотя до сих пор идут споры, является ли оно абортивным. Итак, мы видим, что основной комплекс всех средств просто этически неприемлем. Остаются барьерное средство и прерванные сношения. Вред прерванных сношений сегодня нам доказывают сами медики. Незавершенные сношения приводят к различным новообразованиям и миомам, а также психологически создают совсем не то чувство, не то настроение, которое должно быть. Так что сами врачи говорят о недопустимости такого способа. Мы же, в свою очередь, ссылаемся на Писание, в частности на эпизод с Онаном, в котором мы видим нецеломудренное отношение к семени. То же самое касается и барьерных средств, при которых получается своего рода некое суррогатное единство тел. Надо сказать, что два последних средства, даже если они с медицинской точки зрения считаются более или менее безвредными, мы все равно считаем неэтичными. Поэтому РПЦ не дает благословения на разрешение этих средств, но рекомендует священникам иметь пасторское снисхождение к тем супругам, которые не могут вместить натуральных методов реализации чувства ответственности, оказывать некоторое снисхождение молодоженам в целях того, чтобы не распалась семья, чтобы не возникла блудная страсть и тому подобное. Но при этом говорится, что священник, имея снисхождение, должен все-таки вести семьи к более духовному состоянию. И раз уж Господь так создал, что муж и жена могут совершать супружеский долг в течение многих дней, но далеко не все они являются плодными, то в этом и есть ответ на вопрос реализации чувства ответственности, допустимый для христиан. Бывают ситуации, когда по медицинским показателям женщина не может перенести роды в третий или четвертый раз. И если человек говорит, что все в руках Божьих, и не планирует количество детей, то после смерти супруги на претензии, подобно: «Почему же Ты не уберег мою супругу?» – Бог скажет: «Я уберег. Я дал тебе через врачей предупреждение о том, что еще одни роды для нее опасны».

– Иногда врачи настаивают на том, чтобы беременность была прервана. Например, ставят диагноз «Нецелостность плода» и требуют сделать аборт, но женщина, доверяя это Богу, рожает, и в результате ребенок рождается здоровым. Насколько подобное настояние врачей может быть этически приемлемым?

– Врачи действуют под влиянием своей установки. Эта установка – презумпция жизни матери. Пока эта установка существует, очень трудно переделать сознание врача. Он стремится к выполнению своей врачебной обязанности. Плод же его будет интересовать тогда, когда он увидит справку, что данный ребенок рожден живым, принят таким-то акушером от такой-то женщины. И вот с этого момента врач несет за него ответственность. Если у нас изменится презумпция и в обязанности врача будет входить спасение обеих жизней, то врач будет решать вопросы уже совсем по-другому.

И настаивать на прерывании беременности он будет только в тех случаях, когда это действительно необходимо. Встречались ситуации, когда беременность не прерывали при заболевании краснухой, и рождался здоровый ребенок у верующей женщины. А иной раз в сложных ситуациях приходилось даже юридически фиксировать отношения двух сторон, так как врач снимал с себя ответственность.

Был случай, когда врачи настаивали на прерывании беременности, обещая, что в противном случае женщина все время будет сидеть на внешнем стимуляторе сердца. Тем не менее она не сделала аборт, и после родов ее сердце значительно улучшило свою деятельность. Иногда перед женщиной стоит выбор и требуется ее согласие. Например, одна женщина, итальянка (которая причислена к лику святых), будучи достаточно информирована о последствиях, которые возникнут, если она не прервет беременность, сказала, что не может бороться за свою жизнь ценой смерти своего ребенка. Это был ее выбор. Она родила и умерла. Конечно, никто не призывает к подобным подвигам, тем более, что у нас врачи не всегда компетентно информируют женщин. В частности, сделали аборт женщине, у которой было сильное пищевое отравление. Как такое может быть? Зачем вообще его нужно было делать, тоже непонятно. Беременную женщину напугать очень легко. Другой момент, когда пренатальная диагностика сообщает патологию. Но опять же, на то и существует пренатальная диагностика, чтобы можно было начать пренатальную терапию точно так же, как мы лечим детей, которые рождаются с патологией. Почему один имеет право на лечение и на реабилитацию, а другой нет? Мы что, в Спарте живем? У нас законы царь Ликург пишет, который повелел уничтожать всех младенцев, рожденных с патологией? Мы что, вернулись к языческим временам? Кто сказал, что ребенок-инвалид может быть проклятием, а не благословением Божьим? Сколько было случаев, когда матери обращались к Богу через таких детей. Вообще, кто сказал, что инвалид – не ценный член общества? В одном государстве инвалид правил страной не два срока, а четыре. А когда он умер, то вся страна считала, что она осиротела. Получается, что «урод» был нянькой для всей страны. И кстати, ни один «ходячий» президент не правил четыре срока. Мысль о том, что если у ребенка патология, то ему не надо жить, абсолютно неприемлема. Жизнь таких детей тоже ведет к славе Божьей. Хотя люди и не видят в этом никакого благословления. Однажды в поезде мне пришлось общаться с человеком, который ехал с Кавказа в Москву. Он вез свою новорожденную дочку на операцию на сердце. Он спросил меня:

– Почему с ней такое случилось, она же ни в чем не виновата?

Я ответил, что это – к славе Божьей.

– Ну в чем эта слава Божья? Покажи мне ее, и я пойму, что страдания моей дочери чего-то стоят.

– А что для тебя было главным до ее рождения?

– Ну, нормальные, обыденные вещи: деньги, выпивка, женщины…

– А сейчас?

– Сейчас за улыбку своего ребенка я отдам все.

– А для твоих товарищей по работе?

– Раньше они «собачились» из-за нарядов, а сейчас все вместе собирают деньги ей на операцию.

Получается, что этот маленький, только что родившийся ребенок со своим слабым сердцем сделал больше, чем все остальные проповедники.

– Похоже, врачам нужно изменить сознание в восприятии, что беременная женщина – это не одна жизнь, а две.

– К сожалению, для врачей тех стран, где официально разрешен аборт, нерожденные дети не представляют вообще никакой ценности. Это естественное продолжение того состояния, в котором живет наше общество. При изменении клятвы врача Советского Союза на современную клятву врача РФ в нее были включены все пункты античной клятвы Гиппократа, в том числе пункт о невозможности эвтаназии для человека. Клятва подтверждает, что для врача главное не интересы общества, а интересы больного. Тем не менее в современную клятву не добавлен пункт, записанный Гиппократом, о том, что врач никогда не умертвит ребенка во чреве. Из-за этого служение врача получается двойственным: он служит «музе» жизни и «музе» смерти.

Такое раздвоение губительно для медиков. Недаром многие врачи, обратившись к Богу и по религиозным убеждениям отказавшись делать аборты, очень тяжело переживают то состояние в медицине, которое сегодня существует.